Раз овечка, два овечка, три — огромная овца.
В доме тихо, ни словечка. Ночь касается лица.
Подтыкает одеяло, гонит серого волчка,
а потом из тьмы устало смотрит глазом ночника.
Мерно тикает часами, машет веткой за окном.
Лёгким облаком касаний заполняет спящий дом.
Искривляется пространство, время будто мчится вспять.
Сны — как взятки в преферансе, хорошо бы прикуп знать,
знать что ночь играет честно с подсознанием моим.
Я ребенок. Я невеста. Не с любимым, а с другим.
Снится старый дом с крылечком, и родители, и сад.
Три кудрявые овечки бродят, что-то говорят.
Ходит пиковая дама к нам на чай и на десерт
в черной шелковой пижаме. Вроде карта, вроде — нет.
Иногда приснится имя. Я его произношу
тихо, шепотом, интимно. Им живу, люблю, дышу.
А потом опять овечки топчут память и кровать.
Утро доброе лепечет: время глазки открывать!
Будто пёрышком, по векам гладит с негой в унисон.
Будь же, утро, человеком: пусть доснится этот сон!
Мама маршевую музыку любила.
Веселя бесчувственных родных,
виновато сырость разводила
в лад призывным вздохам духовых.
Видно, что-то вроде атавизма
было у совслужащей простой —
будто нет его, социализма,
на одной шестой.
Будто глупым барышням уездным
не собрать серебряных колец,
как по пыльной улице с оркестром
входит полк в какой-нибудь Елец.
Моя мама умерла девятого
мая, когда всюду день-деньской
надрывают сердце “аты-баты” —
коллективный катарсис такой.
Мама, крепко спи под марши мая!
Отщепенец, маменькин сынок,
самого себя не понимая,
мысленно берёт под козырёк.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
