Небо выгнуло спину, как чёрная кошка -
звёзды искрами брызнули в темень без дна.
По горам не спеша перезрелым горошком
легкомысленно катится к югу луна.
Под берёзой, чьи ветви, как плети, повисли,
шёпот слышен печальный: «Прости и прощай...»
То со мною негромко прощаются листья,
на холодном, осеннем ветру трепеща.
Отболеть бы быстрей - в октябре я несносен.
Так тревожно над домом кричит вороньё.
Золотая печаль, неуютная Осень -
ежегодная хворь и лекарство моё!
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
