***
Как медведь разрывает сырые могилы
по весне, как вгрызается в белую плоть,
дай мне силы звериной, прошу, дай мне силы,
эту странную силу во мне побороть.
Обрастая комками земли, клочковатой
бурой шерстью, слова заменяя на рык,
я бегу и подземные реки в кильватер
параллельными линиями материк
разрезают на неравномерные доли.
Эти полосы стынущей мёртвой земли
мне чужие не менее, но и не более
островов теплокровных, мы их не смогли
разглядеть ли, открыть или попросту выдумать,
замыкая кольцо то ли лап, то ли рук.
Рык мой, шаг мой, протяжный, невидимый,
повторяющийся неизбежный мой круг.
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
