Что мимолётнее, короче
мгновений воробьиной ночи -
в зарницах - ярче тусклых дней!?
В сияньи звёздных многоточий,
волшбы, загадок и пророчеств
она из памяти не хочет
уйти - чем дальше, тем ясней.
Среди туманов и теней
бесчисленных утрат, потерь,
рутины будничной и скуки
её лучи, как будто звуки
напевов юности моей,
ко мне любовно тянут руки
и нет их ближе и родней!
Минута ночи длится, длится,
волненье светлое даря.
Прикосновение пера
летящей в небыли жар-птицы
стирает времени границы,
смешав "сегодня" и "вчера":
встаёт полночная заря,
в ней Гелиос на колеснице,
её колёс мелькают спицы;
а, может, то мелькают спицы
в небесном тереме - девицы
(под переливы нот цевницы*)
плетут покров для алтаря
любви, надежды и добра,
чтоб в беспросвете ноября,
закатной немочи и стыни
ты вспомнил ночи воробьиной
кураж, восторг, созвучий ливни
и мог шептать: "Прожил не зря..."
*Цевница - народный духовой музыкальный инструмент, род свирели.
Когда волнуется желтеющее пиво,
Волнение его передается мне.
Но шумом лебеды, полыни и крапивы
Слух полон изнутри, и мысли в западне.
Вот белое окно, кровать и стул Ван Гога.
Открытая тетрадь: слова, слова, слова.
Причин для торжества сравнительно немного.
Категоричен быт и прост, как дважды два.
О, искуситель-змей, аптечная гадюка,
Ответь, пожалуйста, задачу разреши:
Зачем доверил я обманчивому звуку
Силлабику ума и тонику души?
Мне б летчиком летать и китобоем плавать,
А я по грудь в беде, обиде, лебеде,
Знай, камешки мечу в загадочную заводь,
Веду подсчет кругам на глянцевой воде.
Того гляди сгребут, оденут в мешковину,
Обреют наголо, палач расправит плеть.
Уже не я – другой – взойдет на седловину
Айлара, чтобы вниз до одури смотреть.
Храни меня, Господь, в родительской квартире,
Пока не пробил час примерно наказать.
Наперсница душа, мы лишнего хватили.
Я снова позабыл, что я хотел сказать.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
