Подумалось - а любовь у нас была или нет?
Может давно, до колец и белого платья,
пелёнок, посуды, стирки, компотов, котлет,
прохадно-бессмысленных - просто так надо - объятий,
ускользающих взглядов, бесполезно - смотри, не смотри,
вранья, лёгких интрижек чтобы взбодриться,
до: " сыном займись, опять по русскому три!",
журавля, высоко взлетевшего вместе с синицей,
новостей, сериалов, хоккея, больной тишины,
затянувшейся и затянувшей углы и щели,
до твоей-моей недоказанной, глупой вины,
незаметно пробороздившей середину постели,
А впрочем, хватит, живёшь себе и живи,
сколько можно делить, отмерять, ставить силки и сети,
искать и не находить начало-конец любви,
и раз за разом подставляться под злые плети
равнодушия, равноправия равно... чего-то ещё,
лезущего как снег за шиворот, в рот и уши,
стирай рубашки, жарь котлеты, корми борщом,
а весне не верь и соловьёв больше не слушай.
Кухарка жирная у скаред
На сковородке мясо жарит,
И приправляет чесноком,
Шафраном, уксусом и перцем,
И побирушку за окном
Костит и проклинает с сердцем.
А я бы тоже съел кусок,
Погрыз бараний позвонок
И, как хозяин, кружку пива
Хватил и завалился спать:
Кляните, мол, судите криво,
Голодных сытым не понять.
У, как я голодал мальчишкой!
Тетрадь стихов таскал под мышкой,
Баранку на два дня делил:
Положишь на зубок ошибкой...
И стал жильем певучих сил,
Какой-то невесомой скрипкой.
Сквозил я, как рыбачья сеть,
И над землею мог висеть.
Осенний дождь, двойник мой серый,
Долдонил в уши свой рассказ,
В облаву милиционеры
Ходили сквозь меня не раз.
А фонари в цветных размывах
В тех переулках шелудивых,
Где летом шагу не ступить,
Чтобы влюбленных в подворотне
Не всполошить? Я, может быть,
Воров московских был бесплотней,
Я в спальни тенью проникал,
Летал, как пух из одеял,
И молодости клясть не буду
За росчерк звезд над головой,
За глупое пристрастье к чуду
И за карман дырявый свой.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
