Нас было триста, мы не шли вперёд.
Мы отступали, но дрались как звери.
Не успевали посчитать потери,
не до того, был каждый час за год.
Всё тяжелей! Живых всё меньше. Но,
оскалив рты, мы продолжали биться,
не видя света и не глядя в лица
своих врагов. Не всё ли нам равно
кто убивает. Времени в обрез.
И за спиной у каждого по смерти.
Конечно страшно, никогда не верьте,
тому, кто скажет страха нет. И лезть
вперёд нет сил. Но лезешь и спешишь
закрыть от стрел и от меча. Пусть грудью.
И, да, другого дня уже не будет,
ни звёзд, ни солнца. Ну же, брат, дыши
чуть-чуть подольше. Фермопилы мстят
за что-то людям? Или просто боги
о нас забыли? Но сошлись дороги
в одну. Не в Спарту. Как слепых котят
нас разметало. Каждый принял смерть,
как мог - со стоном, молча, проклиная.
Но Эфиальту*, это точно, знаю,
в глаза хотел бы каждый посмотреть.
Нас было триста...
___________________________________________
* Эфиа́льт (др.-греч. Ἐφιάλτης) — сын Эвридема, малиец, во время Фермопильского сражения изменнически указавший персам обход в Фермопильскомущелье через Каллидром, по которому Гидарн Младший провёл часть персидского войска в тыл спартанцев, вследствие чего Леонид со своими спартанцами и феспийцами погиб, окруженный с двух сторон неприятелем.
Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул -
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтобы я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нитьбудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь! - улыбнувшихся мне...
...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
