Мой пеплос, так искусно вышитый,
промок от слёз. Тебя сберечь
богов просила - не услышали.
Погиб, сражаясь... Чей-то меч
делил судьбу на части равные -
жена-вдова, светло-темно.
А Троя спит, войной отравлена.
А Троя спит, ей всё равно.
Внутри меня живёт фасолинка.
Она живëт и я живу.
Но дни и ночи пересолены
морской водой. Не наяву
и не во сне, а так, по краешку
бесцветных будней, в суете,
плетëтся жизнь. И льдом нетающим
сковало сердце. Пожелтел
наш виноградник. Гроздья спелые
исходят розовой смолой.
Готовы амфоры. И пела я,
когда срезали грозди. Пой
теперь и ты, но колыбельную,
И люльку-месяц подтолкни...
Останься жив и вместе пели бы,
Останься жив... Останься! Дни
идут-бредут. Седыми клочьями
по храмам пепел. Мëртв огонь.
И каждый вечер с неба точечка
ложится на мою ладонь...
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
