Он Байрон этанола.
Движения икона.
Он, в сумерках морозных
пространство бороздя,
Махнувши шестернёю,
Накатит самогона.
Он Уильям Блейк этила.
Он человек дождя.
Он граммофон поставит,
Зашедшись в пьяном раже.
Под лампочкой, мерцающей
Как тушка светляка.
Прорежет децибелами
Всю хмарь пятиэтажек.
А то – и в мглу высоток
Покрошит облака...
А после двадцать пятой
Герою тристаграмма
Захочется признания –
Сбываются мечты –
Он мотыльком направится
Пробить фронтир экрана.
И мы получим бодрое
Входящих «ы-ы-ы!»…
Если б ты на этом свете
Был один подвластен смерти,
А другие, то есть мы,
Жить все время оставались,
Тут ни с чем не расставались,
Избежав предвечной тьмы, —
Как бы мы тебя любили!
Что попросишь, раздобыли.
Сострадая и скорбя,
Начиная сразу с детства,
Не могли б мы наглядеться,
Наглядеться на тебя!
...Но ведь так и происходит:
Человек один проходит,
Мы, другие, — это род,
Род ведет свою дорогу,
И пока что, слава богу,
Он живет, живет, живет.
Так что в полночи и в полдни
Понимай, и знай, и помни:
Ты у нас любимый гость.
Все тебе — привет и ласка.
Остальное — только маска:
Равнодушье, скука, злость.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
