Под трусиками тоже части тела,
Ты говоришь: "Такого не хотела!",
Ты думала - там спит во тьме щенок?
Он волк уже, твоих коснувшись ног,
Он ласковый - не воет, не грызёт,
Он змеем искушения ползёт,
И, искушённый, он в тебя вползает.
Насытившись тобой, он тает, тает...
И спит потом, как ласковый щенок,
У ног твоих, твоих прекрасных ног.
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
