Минус столетие, плюс —
даже на полюсе вечная тает зима.
Минус рассвет, плюс —
ставит на место акценты корона-зараза.
Хрупкая жизнь —
на́ кон навалены козыри сколько есть разом.
В тесных застенках
бьются соседи за стенкой не на смерть. Сума
через столетие
трендом двадцатых голодную ветхую пасть,
требуя дань,
щерит и щемится сбоку ненужной приблудой.
Круг замыкается —
блудим без цели под шёпот язычника Блуда.
Прыгали к звёздам.
Надо же было так непреднамеренно пасть…
Минусы, плюсы… Нас — рать!
Молча в межмирье испуганно встала пехота —
семь миллиардов в разрытой ничейной по щиколотку полосе,
сзади — отживший, постылый…останутся мало, не все.
Это понятно, кому подыхать на задворках охота!..
На Рубикон
вышли. Кто первый скомандует грозно «Вперёд!»?
Войско растянуто
толстой змеей у чистилища нового мира.
Пару шагов —
цепь разорвать, не запачкать лица и мундира.
И головой
снова рискнут безголовые (этих и смерть не берёт).
Смерть не даёт
лет, обещаний, поблажки, расслабиться. Стоп!
Минус на минус —
пусть арифметика где-то хоть раз пригодится?
Смерть — это свет,
бьющий лучом из укола твоей ягодицы.
Пара шагов…
Свет принимает в слепящие руки и ловких, и недотёп.
Не отводи взгляда от Света, от нового мира, попался, не бойся, ну, вот
даже пророк слеп, не вангует, что в будущем — просто не может.
Чудятся лики в сиянии, мягким рефлексом играет улыбка на роже.
Во́ поле рать на широкой дороге стоит у открытых ворот.
Сдав все свои экзамены, она
к себе в субботу пригласила друга,
был вечер, и закупорена туго
была бутылка красного вина.
А воскресенье началось с дождя,
и гость, на цыпочках прокравшись между
скрипучих стульев, снял свою одежду
с непрочно в стену вбитого гвоздя.
Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая.
Квартира в этот час еще спала.
Она лежала в ванне, ощущая
всей кожей облупившееся дно,
и пустота, благоухая мылом,
ползла в нее через еще одно
отверстие, знакомящее с миром.
2
Дверь тихо притворившая рука
была - он вздрогнул - выпачкана; пряча
ее в карман, он услыхал, как сдача
с вина плеснула в недрах пиджака.
Проспект был пуст. Из водосточных труб
лилась вода, сметавшая окурки.
Он вспомнил гвоздь и струйку штукатурки,
и почему-то вдруг с набрякших губ
сорвалось слово (Боже упаси1
от всякого его запечатленья),
и если б тут не подошло такси,
остолбенел бы он от изумленья.
Он раздевался в комнате своей,
не глядя на припахивавший потом
ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом.
1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
