Мой старый друг забыл мой телефон.
Иначе мне не объяснить его молчанье.
Вот он с оглядкой входит в первый сон,
садится у камина за вязанье.
Мой милый друг немного постарел.
Улыбка в скобках небольших, но явственных, морщинок;
и взгляд, всегда наполненный осколками холодных льдинок,
стал мягче и, наверно, потеплел.
Мой друг! Я не могу назвать тебя подругой.
Пытаюсь выговорить слово, но с потугой
глотаю ком, и ничего не говорю.
Я так давно, я так давно тебя...
А, впрочем, сон второй. Ты в ярости дерешься.
Кидаешь утварь без разбору в бестолкового меня.
Наградой, птицей бьющейся ты мне сдаёшься.
Мы оба знаем сладостный исход – то наша старая игра.
И третий сон. Склонился сын над гробом.
Все тленны, милая. Недавно понял, что и я.
Лежу в костюме, похудевший. Белым атласным сугробом
красиво драпируются дубовые края,
подчеркивая черный силуэт роскошной «тройки».
И где же ты, мой старый друг? Тебя здесь нет, но в чем причина?
Ах, ты забыл мой телефон - слетели много лет назад настройки.
Ты не заламываешь рук, все так же вяжешь у камина
А здесь жил Мельц. Душа, как говорят...
Все было с ним до армии в порядке.
Но, сняв противоатомный наряд,
он обнаружил, что потеют пятки.
Он тут же перевел себя в разряд
больных, неприкасаемых. И взгляд
его померк. Он вписывал в тетрадки
свои за препаратом препарат.
Тетрадки громоздились.
В темноте
он бешено метался по аптекам.
Лекарства находились, но не те.
Он льстил и переплачивал по чекам,
глотал и тут же слушал в животе.
Отчаивался. В этой суете
он был, казалось, прежним человеком.
И наконец он подошел к черте
последней, как мне думалось.
Но тут
плюгавая соседка по квартире,
по виду настоящий лилипут,
взяла его за главный атрибут,
еще реальный в сумеречном мире.
Он всунул свою голову в хомут,
и вот, не зная в собственном сортире
спокойствия, он подал в институт.
Нет, он не ожил. Кто-то за него
науку грыз. И не преобразился.
Он просто погрузился в естество
и выволок того, кто мне грозился
заняться плазмой, с криком «каково!?»
Но вскоре, в довершение всего,
он крепко и надолго заразился.
И кончилось минутное родство
с мальчишкой. Может, к лучшему.
Он вновь
болтается по клиникам без толка.
Когда сестра выкачивает кровь
из вены, он приходит ненадолго
в себя – того, что с пятками. И бровь
он морщит, словно колется иголка,
способный только вымолвить, что "волка
питают ноги", услыхав: «Любовь».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
