Птица ночная хрипло прокричала.
Ветер две щепки гонит от причала.
Вдруг ледяная сделалась водица.
Я просыпаюсь.
Что с тобой, сестрица?!
В комнате тихо, в комнате ни звука.
Тень у кровати скалится...
Разлука.
Только недолго.
Следом за тобою я полыхаю, наполняясь болью.
Скоро как прежде, будем неразлучны.
Мне же не страшно?
Может, так и лучше.
А за окошком хмурит брови утро.
В пруд искупаться ковыляют утки.
День запоздавший не дождётся солнца,
Вечер потухнет, отсыреет, солон.
Мы на кровати.
Я на ней распята:
Слева - трясина, зеленеют пятна,
Справа пустыня, выжженная страхом,
И темнота их присыпает прахом...
Двухголовый паучок
вылез из норушки:
Повалился на бочок,
замер
у подушки.
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
