В этой кипени мая,
неге солнца вокруг,
что любовно ласкает
даже высохший сук,
я бреду им чужая -
шрам, синдром или струп,
застарелый недуг.
Затеряться б в раздолье,
слившись с тёплым лучом,
шалым ветром над взморьем;
стать кленовым листком
с клейкой, трепетной новью...
Мне прижаться б к берёзе
ранним утром щекой,
расставаясь с тоской,
каждой клеткою мозга
ощущая покой,
тихий, благостный звон:
"Мир для радости создан
от начала времён".
Но кому нужен стон,
кто братается с болью?!
У берёз белоствольных
светел, чист горизонт,
мой же - фронт грозовой
только, только и только!
В нём душевный надлом -
плащ с кровавым подбоем -
треплет шквал горевой
над пожухлой стернёю,
и разносится полем
вместе с граем ворон:
"Больно, больно мне, больно!"
Кухарка жирная у скаред
На сковородке мясо жарит,
И приправляет чесноком,
Шафраном, уксусом и перцем,
И побирушку за окном
Костит и проклинает с сердцем.
А я бы тоже съел кусок,
Погрыз бараний позвонок
И, как хозяин, кружку пива
Хватил и завалился спать:
Кляните, мол, судите криво,
Голодных сытым не понять.
У, как я голодал мальчишкой!
Тетрадь стихов таскал под мышкой,
Баранку на два дня делил:
Положишь на зубок ошибкой...
И стал жильем певучих сил,
Какой-то невесомой скрипкой.
Сквозил я, как рыбачья сеть,
И над землею мог висеть.
Осенний дождь, двойник мой серый,
Долдонил в уши свой рассказ,
В облаву милиционеры
Ходили сквозь меня не раз.
А фонари в цветных размывах
В тех переулках шелудивых,
Где летом шагу не ступить,
Чтобы влюбленных в подворотне
Не всполошить? Я, может быть,
Воров московских был бесплотней,
Я в спальни тенью проникал,
Летал, как пух из одеял,
И молодости клясть не буду
За росчерк звезд над головой,
За глупое пристрастье к чуду
И за карман дырявый свой.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
