Костёр потух, но стелется, багров,
в промозглости осенних вечеров
его отсвет. Сознание бессильно
не греться даже чадом, даже дымом
от углей в неприкаянности стыни.
Пусть будоражит стынущую кровь
не вид развалин с журавлиным клином,
а прошлых лет потрескиванье дров
под тиглем памяти с её уютом мнимым.
Всё только было, было, было, было
и, чудится, в галактике иной
и с женщиной другою (не со мной) -
красивой, жизнерадостной, счастливой
всем половодьем чувств двоих разлива...
* * *
Так путник, вымокший насквозь,
присядет у огня чужого,
скорбя, сиротствуя, итожа;
лучи давно потухших звёзд,
Земли достигнув, растревожат
поэтов полночью - их слово
ласкать, терзать и жечь готово.
Костёр погас, но тень былого
окрас меняет всех "сейчас",
над изголовьями склонясь, -
кому - глазами василиска,
кому - Мадонною Сикстинской.
Глядит и не отводит глаз
в храм чей-то, а кому-то - в штольню,
то с ненавистью, то с любовью…
Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
