И снова карантин, уставшая весна,
никак не зацветут у дома абрикосы.
Всё есть – вода и хлеб, и вроде не война,
и времени полно, но мы в анабиозе.
Друг друга узнаём по голосу, глазам,
и маски к лицам будто приросли навечно.
– Здорово, Гюльчатай, – мне друг вчера сказал.
– Привет, мой господин, ты тоже засекречен?
Мы пробуем шутить, но не всегда смешно.
Прогулка, магазин. Опять квартирный кокон.
Дома грустят, молчат – с жильцами заодно,
и кажутся балконы масками для окон.
Не выбирали времена мы – обрели.
На карантине в пандемию – гюльчатаи.
Как будто всей страной – в гареме Абдуллы.
И на вопрос "Как так?" –
один ответ: "Стреляли..."
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
