Тщусь понять строки иной
смысл загадочный,
он же скачет, как хмельной
иль припадочный.
А, бывает, так глубок -
не дотянешься -
под корягой сом залёг
со товарищи -
стерва та ещё -
ищешь, маешься...
Отыскать средь тропов троп -
дело гиблое -
мой умишко изнемог,
кабысдохом на порог
меж метафор ливнями
рухнул - зги не видно ведь.
* * *
А сказать отважишься:
"Вам бы следовало суть
покороче как-нибудь
и понятнее хоть чуть".
Мало не покажется -
автор своё чадушко
уж сумеет защитить -
в чёрном списке тебе быть,
коль навек засядешь там,
поумеришь свою прыть.
Аргумент евойный,
грубый коленвал
хуком наповал,
нет его убойней,
многим в мозг впечатан:
"ВИЖУ ТАК и баста!"
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
