я видел как рубят вишню под моим окном.
на моих руках умирал мой ребёнок.
лайнер с другом спешил к скале
под прямым углом.
в лесу на шею щенка примерял петлю
малолетний подонок.
я слышал берложий сквозьсонный всхрип
пристреленного в упор медведя.
и проклинающий пьяно-угарный крик
одуревшей матери своему дитя
за стеной у моих соседей.
память любит подбросить кость, что зарыть никак
не удастся, сколько бы ни пытался.
мысли жмут и врастают в небо, как великан.
кажется, что когда-то мог бы...
но не вмешался.
я тянулся к свету, я бы мог его раздавать.
хотя помню: руку дающего видно только тому,
кто просит.
отчего тогда замирает сердце и голова
ничего не прощает,
зато мучает и растит вопросы?..
Превед, Володя
По поводу написанного: Не думаю, что стоит ставить в один ряд, тем самым усредняя, вещи несоизмеримые по чувству и со-чувствию. Жизнь не статистика всеж, да
Привет, Игорь.
Время само всё усредняет, даже на первый взгляд самое несоизмеримое. Оно, видимо, весьма и весьма профессиональный судья, цинично стирая в голове самые высокие и самые низкие оценки случившихся событий.
Да и потом, как может один человек понять другого в степени чувствительности и значимости чего-то пережитого конкретно одним из них - для одного это просто информация, пусть даже и очень понятная, для другого же - внутренне переживаемый эмоциональный удар, как позитивный так и негативный, кстати; рассуждать и спорить об этом как минимум нелепо - где она, та единая для всех линейка чувств и со-чувствий?..
А насчёт жизни-статистики… о, ещё какая статистика! прилежно выписываемая чередой зрительных образов, звуков, запахов, эмоциональных потрясений и т.д. на протяжении всей жизни на некое малехонькое плато под названием память, очисти это плато любым способом (что случается, увы, довольно часто) и вот ты уже как-будто и не жил вовсе…
Как-то так)
Рад тебе. Спасибо
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Т. Зимина, прелестное дитя.
Мать – инженер, а батюшка – учетчик.
Я, впрочем, их не видел никогда.
Была невпечатлительна. Хотя
на ней женился пограничный летчик.
Но это было после. А беда
с ней раньше приключилась. У нее
был родственник. Какой-то из райкома.
С машиною. А предки жили врозь.
У них там было, видимо, свое.
Машина – это было незнакомо.
Ну, с этого там все и началось.
Она переживала. Но потом
дела пошли как будто на поправку.
Вдали маячил сумрачный грузин.
Но вдруг он угодил в казенный дом.
Она же – отдала себя прилавку
в большой галантерейный магазин.
Белье, одеколоны, полотно
– ей нравилась вся эта атмосфера,
секреты и поклонники подруг.
Прохожие таращатся в окно.
Вдали – Дом Офицеров. Офицеры,
как птицы, с массой пуговиц, вокруг.
Тот летчик, возвратившись из небес,
приветствовал ее за миловидность.
Он сделал из шампанского салют.
Замужество. Однако в ВВС
ужасно уважается невинность,
возводится в какой-то абсолют.
И этот род схоластики виной
тому, что она чуть не утопилась.
Нашла уж мост, но грянула зима.
Канал покрылся коркой ледяной.
И вновь она к прилавку торопилась.
Ресницы опушила бахрома.
На пепельные волосы струит
сияние неоновая люстра.
Весна – и у распахнутых дверей
поток из покупателей бурлит.
Она стоит и в сумрачное русло
глядит из-за белья, как Лорелей.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.