Частный случай внезапного соавторства.
На днях мой знакомый Н., герой моего рассказа «О беззвучной безбуквенности», решил снова осчастливить читающую публику!
После мастерских виртуозных стихов с оборотами типа «плакала слезами» и «падал снег на земной почве», решил, панимаеш, титан сменить творческую стезю и писать…фантастические рассказы.
Из диалога:
Н: Я, кстати, начал писать фантастический рассказ.
В: – Спасибо, что предупредил. Народ успеет эвакуироваться до публикации.
Н: «Темнело. Джеймс торопился вернуться на базу».
Пока только это написано.
В: – По-моему уже целостно, можно FIN писать и рассылать редакторам для публикации. Только не забыть номер карты сразу им отправить, и лицевого счёта.
Прошло два (!) дня, выдающийся литератор, живущий по принципу «ни недели без предложения» вышел на связь снова:
Н: «На базе его ждал второй помощник. Звездолёт был полностью готов к полёту».
Пока всё.
Я начал в ответ иронизировать и куражиться. Например, сразу заподозрив криминальную интригу в том, что на базе есть второй помощник, а первого нет! Куда подевали первого, ироды? А также предложил свои варианты продолжения столь чарующего сюжета.
Криминальные, реалистические, всякие. На что Н. насупился, заявил, что я «сбиваю его с мысли и вообще он не о том хотел написать, а о чём - «Об этом я как-то не подумал до конца. Хотел ещё подумать как-нибудь, но пока не думал.» (дословно).
И вообще, у него уже другие планы.
Но товарища поэта было уже не остановить. Горшочек решительно отказывался перестать варить...
***
Ах, этот отважный Джеймс! Как разнообразен и интересен путь его!
Джеймс и дорога трёх лун
Темнело. Светило не светило. Джеймс торопился вернуться на базу.
Джеймс посмотрел на безоблачное небо, полное грозовых облаков.
Он заметил, что спиралевидная галактика вертится вокруг своей оси.
«К дождю!» - подумал Джеймс и почесал правым верхним щупальцем голову.
«А запасы сушёных фомальгаутских червяков для Обряда Воскурения Оленя не пополнены. Клянусь Великим Сахемом, пора в путь!» Он оседлал своего верного жвалоцераптора Аркадия, который уже начал отращивать к зиме сочащуюся фиолетовыми галлюциногенами броню. Из под ног жвалоцераптора порскнули ловкие трёхголовые олбрайтики и скрылись в оранжевых папоротниках. Джеймс щёлкнул затвором бластера, посмотрел на одну из взошедших лун и запел, феерично фальшивя, марш Гвардейцев Венерианских Лун.
На шум выбежала его жена Джулия, всплеснув мясистыми розовыми щупальцами и стрекалом. «Куда собрался на метеоритную ночь глядя, негодник?» - сварливо забрюзжала она и кинула в Джеймса скалкой.
Джеймс втянул голову в панцирь и дернул поводья.
Жвалоцераптор всхрапнул, и заревев раненым Басковым, тронулся в путь.
Светало.
(Продолжение следует…)
Джеймс и призрак холмов
Темнело. Кожистая летучая мышь одиноко выла в сточной трубе.
Стуча зубами от холода, Джеймс приоткрыл калитку.
Он торопился на кладбище, в склеп. Пока не рассвело.
Гепатитно-желтушная луна освещала всё вокруг мертвенным красноватым светом.
Внезапно, со стороны северо-южной окраины погоста всё ближе и ближе, и ближе, послышались скрипучие тяжёлые шаги.
«О, Святой Франциск и столь же святые подвижники!
Ведь сегодня нечётное полнолуние!
Это идёт он, он, он – Второй Помощник!» - похолодев, понял Джеймс и
сжал во вспотевших руках верный осиновый кол…
(Продолжение следует…)
Джеймс-бек
Темнело. Джеймс-бек торопился вернуться на овощебазу.
На базе его ждал второй помощник Чак-оглы.
Украденный ими из магазина DNS игрушечный звездолёт производства КНР
был полностью готов к продаже.
- Вахнама! Звиздолёта продадым, будим вкусний плёв кушать – мечтательно погладив грязную арафатку, прогнусавил на смеси нижегородского с кандагарским Чак-оглы.
- Иншалла, уважаемый Чак-джан, - поправив засаленную тюбетейку, прокуренно просипел ему в ответ Джеймс-бек.
Он оглядел сложенные в беспорядке ящики с пластидом и мешки с толуолом.
- И кальян покурим, чтобы автор чаще писал о нас – рассудительно добавил он.
В дверь резко постучали прикладом…
(Продолжение следует…)
Баллада о Джеймсе и втором помощнике
(бардовская песня, автор неизвестен, ориентировочно 1972 г.)
«Зачем вы, суки, съели, Кука?»
- хрипел надрывно мичман Билли.
«Его судьба – другим наука.
На кой вы Джеймса погубили?»
На корабле второй помощник
Тугим канатом плёл интригу,
И капитану понемножку
Совал мозолистую фигу.
Пропал внезапно, тот, что первый
А капитан на берегу
Об этом – берегите нервы! -
Не ведал вовсе ни гу-гу.
Темнело. Джеймс спешил на базу –
Кают своих вкусить уюта.
Он был не промах, Джим, ни разу!
Не путал Нетто он и Брута…
Однако встали в ряд туземцы
Как дикари желали крови!
Схватить, без всяких преференций
И Джеймса в масле приготовить…
Светало. Мчался бриг наш к цели.
К пассатам – да хоть к самым звёздам!
И песню пьяную мы пели
Про Джеймса и далекий остров…
Александр Вертинский «Стемнело».
(романс)
Стемнело. Бархат бьёт в окошки.
Такая муторная ночь!
И морфий – верный ваш помощник
Вам вдруг откажется помочь…
Ни в чём не ведая отказу,
Вы с Джеймсом вились в кураже
Но вот – ему пора на базу,
И вы – не нужная уже…
Григорий Остер «Если рано вдруг стемнеет»
Если рано вдруг стемнеет,
В школу завтра же не надо,
Вы на базу не спешите
Ну, на что та база вам?
Лучше друга позовите -
Будет вам второй помощник.
И по играм, и по пьянству,
И бутылки собирать.
Вместе звездолёт возьмите,
Чтоб кататься по округе.
Ну а кто-то вот об этом
И напишет вдруг рассказ.
Перси Шелли
«Железный Джеймс»
Чу!
Ты слышишь стук шагов
Дрожь коленок сразу!
Вот Железный Джеймс каков!
Он в пути на базу.
Преогромные крыла
Бьют морозный воздух!
Ночь безмолвьем расцвела,
Хоть стемнело поздно.
Клац!
Звук цокота когтей -
Он мирян пугает.
С ним помощник,
Тьмы черней,
Духов призывает.
Свят!
Сожми в ладони крест!
Парочка с погоста
С вискарём наперевес
Улетает к звёздам.
О Джиме и не только. Лимерики.
Из ирландского фольклора.
Как-то астронавт Джим
Нарушая режим,
Пробирался на базу.
За «землей» он брал «фазу».
Да, рисковый пилот этот Джим!
Ну а первый помощник
Что пропал понарошку,
Заводил звездолёт.
С базы – с ходу в полёт!
Вот такой был помощник помощник!
А второго едва ли
В корабле мы видали.
За стаканом стакан –
Не пилот, wheaskeyман!
Станет он капитаном едва ли…
«От планеты к планете -
Мы за сирых в ответе» -
Молвил Маленький Принц,
Посмотрев гордо вниз.
Самый славный он принц на планете!
Ухватив каравай,
Каравай отрывай.
А схватил полстакана –
Наливай триста граммов.
А иначе, зачем каравай?
В уголке стынет пиво.
Открывай пиво живо.
Пенный этот напиток –
Лучше всяких агиток.
Подивись ты, как пиво красиво!
Ты рассказ допиши.
Нас ты тем посмеши.
Веселятся мужчины –
Исчезают морщины.
Допиши свой рассказ, допиши!
П.С. Всё-таки слегка переживаю за Джеймса - как он там, доберётся ли до базы? Стемнело ведь… Хотя…возможно, и нет у астронавта базы – а есть только путь…
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили те дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрый молодец он был, ратный подвиг совершил —
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поет,
Как налево — так загнет анекдот,
Но ученый сукин сын — цепь златую снес в торгсин,
И на выручку один — в магазин.
Как-то раз за божий дар получил он гонорар:
В Лукоморье перегар — на гектар.
Но хватил его удар. Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика — не желают знать сынка:
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун - врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, все пойму и с дитем тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор, лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, ох, хитер!
Ловко пользуется, тать тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать — и тикать!
А коверный самолет сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь паралич!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Нету мочи, нету сил, — Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
– Дай рубля, прибью а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
– Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил.
– А коры по сколько кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей.
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Все, о чем писал поэт, — это бред.
Ну-ка, расступись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
