Со времён царей людишки
не за пазухой, как мышки,
уподобясь святотатцу,
возле Бога копошатся.
Потянулась Русь святая,
ноги свесила, болтая.
На печи сидит старушка,
и поёт под нос частушки.
Отягчающий сей фактор -
склонность набожных к терактам.
Сунул поп в розетку пальцы,
оторвало старцу яйца.
Попадья с потухшей свечкой
подскользнулась на крылечке, -
не заметила страдальца
и оторванные яйца.
Из Байкала после водки
мужики вливали в глотку.
Взяв китайцы по стакану,
осушили дно Байкала.
День прекрасный, но морозный,
топоры рубили сосны.
Сук оттяпали у ели,
на котором мы сидели.
Заправляя утром койку,
Вова спрашивает Шойгу:
"Тополей имея с гаком,
НАТО мы поставим раком?".
Отвечает бодро Шойгу:
"Мы ракет имеем стольку,
хватит их не тольку НАТУ,
но и турку вдуть, как брату.
Я не ШОйгу, а ШойгУ.
Ты запомнить не могу?".
День-деньской под барабаны
турки точат ятаганы.
Крым турецким был когда-то,
но теперь он наш, ребята.
Сабли точат янычары,
знать давно не получали.
И в Одессах хОчут тоже
поиметь таки по роже.
В Петербурге речка Мойка
засмердела, как помойка.
Кровь у речки холодела, -
мылись в Мойке части тела.
Ноги плавали и руки,
их один мужик от скуки
вопреки мирским соблазнам
отрубал девицам разным.
Шендерович, рядом Быков
говорят, что шиты лыком,
русские и наши в доску,
а евреи понарошку.
Говорят, - они владыки,
Шендерович, рядом Быков,
русских душ и их умами
не по папе, а по маме.
Странные куплеты, вроде б твои, а вроде нет...стиль огорошен, слова взбиты, оценка ярморочная, любовь под панцырем социо-гротеска, и главное, но...читая и сопоставляя автора с "частушками" понимаешь, что все таки -И ПО МАМЕ И ПО ПАПЕ!
ОДНИМ СЛОВОМ: ОТЛИЧНО!
Привет, Мераб.
Да, я люблю масочки менять.)
Спасибо.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Нескушного сада
нестрашным покажется штамп,
на штампы досада
растает от вспыхнувших ламп.
Кондуктор, кондуктор,
ещё я платить маловат,
ты вроде не доктор,
на что тебе белый халат?
Ты вроде апостол,
уважь, на коленях молю,
целуя компостер,
последнюю волю мою:
сыщи адресата
стихов моих — там, в глубине
Нескушного сада,
найди её, беженцу, мне.
Я выучил русский
за то, что он самый простой,
как стан её — узкий,
как зуб золотой — золотой.
Дантиста ошибкой,
нестрашной ошибкой, поверь,
туземной улыбкой,
на экспорт ушедшей теперь
(коронка на царство,
в кругу белоснежных подруг
алхимика астра,
садовника сладкий испуг),
улыбкой последней
Нескушного сада зажги
эпитет столетний
и солнце во рту сбереги.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.