излом сознания никем не предрешён,
сместился фокус восприятия донельзя,
мыслепоток рисует дикий вензель —
большое в малом, малое в большом.
за тонкой гранью немолчания ягнят
бетховен выскребает запредельность.
уже не важно что — лечи нас, бей нас —
привычный мир невозвратимо смят.
зеркал неискренность с объёмностью витрин,
картонность мира проверяется наощупь.
вчера — высотки здесь, сегодня — площадь,
а послезавтра — вновь оланзапин*.
пересекать непроходимую гряду
хватило б времени — устало после лечь, но
не сотни лет, не миллионы — вечно
не спит увы, но мечется в бреду.
HedgeHog
Палата №…
Почти неуловим сознания излом,
В чугунной нелюбви к себе признанье,
Чужой мыслепоток течет в сознанье,
Смывая разницу между добром и злом.
Стальные шарики по кафельному полу -
Бетховена стаккато простучит,
И уж тогда никто не отличит
Аминазин от галоперидола.
В иной Вселенной, в Вечности иной
Осталась сиротой заветная бутылка,
Хохочет мир – картонная дурилка,
Глумливо потешаясь надо мной.
Несбыточной мечтой маячит где-то сон,
Привычный бред дарован в утешенье,
В нём волки-роботы, мое изобретенье,
На полную луну завоют в унисон.
AgeAlex
В животе у кита,
на котором лежит
Земля
Непечально живёт
всех ушедших людей семья.
Здесь матросы
с «Варяга»,
индейские племена,
здесь Гомер,
Че Гевара,
Бах,
и всегда весна.
В животе у кита,
на котором лежит Земля,
Пишет новый французский эпос Эмиль Золя,
Циолковский скальпелем режет кишки небес,
Здесь Мария Каллас — Алиса в стране чудес.
Для шахтеров небо
в алмазах даёт угля
В животе у кита, на котором лежит Земля,
Здесь твои прабабушки
вяжут огромный шарф,
Здесь Сервантес с Пушкиным выпьют на брудершафт.
Для крестьян плодоносят вечно теперь поля
В животе у кита,
на котором лежит Земля!
К рыбакам прилипают рыбы,
к цветам шмели,
И Рублёву разводит краски вином Дали.
Помирились враги,
обучаясь любви с нуля,
В животе у кита,
на котором лежит Земля,
Здесь для каждого нелегала есть свой сарай,
И своё здесь солнце,
и свой здесь
солдатам рай.
И гремит у бездомных поэтов
в карманах медь,
Они ходят по свету, как будто исчезла смерть,
И Есенину ослабляет петлю Рембо,
И на ослике к ним приезжает под утро Бог.
Сообщает,
что здесь их поэмы нужней, чем там...
И они отвечают: «Мы веруем, Капитан!»
Ной в своём батискафе
опять обогнул Казбек,
С потолка Микеланджело сыпется русский снег,
И с Ландау играет в шахматы Еврипид,
А над крышей Большого Уланова все парит.
И не в том ведь дело, что кровью писал Басё,
А лишь в том, что мы все молекулы — вот и все.
Так волшебные птицы клюют под собою сук,
Так луна себе ухо Ван Гога пришила вдруг.
Мы блокадники, партизаны, мы неба дно,
Мы дерёмся и спорим, язык проглотив родной.
А потом Капитан скомандует «от винта»,
И мы все попадём навечно в живот кита.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
