Июльской ночью за стеной
Зимы свинцовая палитра.
И тьмы вселенных за спиной.
И перед-светлая пол-литра.
Красивый сигаретный дым
Прикроет стены без обоев.
И я один..и мир один..
Налью ему,повоем вдвое.
Налью ему,хотя б за то,
Что я его не понимаю.
А он окном,как метроном,
Стучит,что мало наливаю.
А ночь над нами хохотать.
И хлопать ставнями в ладошки.
И мир,напившись,ляжет спать,
На дней не струганые доски.. .
И глядя на уснувший сад,
В тьму расходящиеся тропки,
Я рад,что мир-не виноват,
Бросая наши души в топки.
Сэм
wap.gorod.jetcity.ru
Июль к концу, а за стеной
Февраль тоскливо завывает,
Незваный гость лихой - запой,
Мне душу снегом заметает.
Один сижу я за столом,
Глаза мозолит мне поллитра,
Табачный дым висит пластом, -
Тоскливо-серая палитра.
Вот кто-то черный и кривой,
Передо мной за стол садится,
И начинает надо мной,
Гнусавым голосом глумиться.
Бубнит, что я и пьянь, и рвань,
И как земля такого носит?
И что в меня любая дрянь,
Без сожаленья, камень бросит.
И что душа моя смердит,
И что она черна, от грязи,
Исчерпан мной Любви кредит,
С Добром оборваны все связи.
И, ухмыляясь, предложил,
Продать пропащую душонку,
Но я в него, изо всех сил,
Метнул поллитру, вышло звонко!
Пройдусь по дому, все круша,
К рассудку утерявши тропку,
А что душа? Моя душа…
Чертям сгодится – на растопку.
AgeAlex
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
