Очень холодно и сыро,
Тени жмутся по углам.
Есть котлеты, нет гарнира –
Грусть и радость пополам.
Где-то во дворе собаки
Завели привычный гвалт:
Вряд ли из-за кулебяки --
У собак такой обряд.
Выпил малость, чтоб согреться,
И улёгся на диван.
И заснул я наконец-то --
Так во сне опять майдан.
Не у нас, а рядом где-то
То ли Киев, то ль Ташкент --
Мне же всё равно вообще-то,
Где с ума сошла планета --
Ну, не наш там президент!
А проснулся – всё в ажуре:
Стены в доме не трещат,
И в родной инфраструктуре
Много новых автострад.
Так поведал телевизор,
Наш он – никогда не врёт.
И не надо экспертизы --
Дел, итак, невпроворот.
В общем, несмотря на холод,
Вечер, братцы, удался:
Выпил, сыт, на месте город --
Лучше выдумать нельзя.
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то жёлтым цвела.
В общежитии жиркомбината
некто Н., кроме прочих, жила.
И в легчайшем подпитье являясь,
я ей всякие розы дарил.
Раздеваясь, но не разуваясь,
несмешно о смешном говорил.
Трепетала надменная бровка,
матерок с алой губки слетал.
Говорить мне об этом неловко,
но я точно стихи ей читал.
Я читал ей о жизни поэта,
чётко к смерти поэта клоня.
И за это, за это, за это
эта Н. целовала меня.
Целовала меня и любила.
Разливала по кружкам вино.
О печальном смешно говорила.
Михалкова ценила кино.
Выходил я один на дорогу,
чуть шатаясь мотор тормозил.
Мимо кладбища, цирка, острога
вёз меня молчаливый дебил.
И грустил я, спросив сигарету,
что, какая б любовь ни была,
я однажды сюда не приеду.
А она меня очень ждала.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
