Ночь крадётся тихой кошкой по водопроводным трубам,
Ставя мокрые печати на аллеи и дома.
У меня в кармане трёшка, город треснул снежным кубом,
Рассыпаясь на запчасти. Минус восемь. Лёд. Зима.
Город хрустнет под ногами сотней маленьких кристаллов,
Прилетающих наивно здесь искать свою мечту.
Вечность развернула знамя и из облаков достала
Томик старых добрых сказок про луну и высоту.
Будет их читать привычно глупым и капризным детям,
Чтоб коррозия не ела их завьюженные сны.
Тихий час давно обьявлен ею на проспектах этих,
И теперь нас всех растопит лишь дыхание весны.
Не горят глазницы окон, тонкокожие машины,
Припорошенные снегом, впали в спячку до шести.
Я иду домой сквозь зиму, ночь не кажется мне длинной.
Всё неважно. Мне давно уж всё равно, куда идти.
Я дикарь и одиночка, мне слова не греют душу.
Дома - завтрак и газета, здесь - снежинки и луна.
Мой мирок давно был кем-то основательно разрушен,
И как раз вчера порвалась предпоследняя струна.
...и при слове «грядущее» из русского языка выбегают...
И. Бродский
Трижды убил в стихах реального человека,
и надо думать, однажды он эти стихи прочтет.
Последнее, что увижу, будет улыбка зека,
типа: в искусстве — эдак, в жизни — наоборот.
В темном подъезде из допотопной дуры
в брюхо шмальнет и спрячет за отворот пальто.
Надо было выдумывать, а не писать с натуры.
Кто вальнул Бориса? Кто его знает, кто!
Из другого подъезда выйдет, пройдя подвалом,
затянется «Беломором», поправляя муде.
...В районной библиотеке засопят над журналами
люди из МВД.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
