Этот дом - словно я в западне.
Словно здесь я не принят скитальцем...
Я лежу. По ковру на стене,
Как и в детстве, вожу я пальцем.
Вместо сна только смуток и морок.
Тени детства не зайцы, а змеи.
Думал, сроду не будет мне сорок
И сюда я еще успею.
Вот дополз. Пыльный старенький ворс
Снова колет, как в детстве, палец.
Что с того, что я в стены врос,
Если здесь только стены остались...
Небо звезды к заре несет,
Как соседка к окну облепиху.
Что с того, что здесь так же все,
Если здесь одиноко и тихо.
Я боюсь этих синих лугов,
Где в цветах голубых одиночество.
А я думал - страшнее всего
Не успеть съездить в отпуск в Сочи.
А заря станет так же рдеть,
Будут так же встречать ее птицы.
Мне теперь только здесь умереть,
Раз уже не успел возродиться.
Где единый всему предел,
Ест могильные камни мох.
На моем будет пусть - он, как птица, хотел
Но, он был человек и не смог.
Меня любила врач-нарколог,
Звала к отбою в кабинет.
И фельдшер, синий от наколок,
Во всем держал со мной совет.
Я был работником таланта
С простой гитарой на ремне.
Моя девятая палата
Души не чаяла во мне.
Хоть был я вовсе не политик,
Меня считали головой
И прогрессивный паралитик,
И параноик бытовой.
И самый дохлый кататоник
Вставал по слову моему,
Когда, присев на подоконник,
Я заводил про Колыму.
Мне странный свет оттуда льется:
Февральский снег на языке,
Провал московского колодца,
Халат, и двери на замке.
Студенты, дворники, крестьяне,
Ребята нашего двора
Приказывали: "Пой, Бояне!" –
И я старался на ура.
Мне сестры спирта наливали
И целовали без стыда.
Моих соседей обмывали
И увозили навсегда.
А звезды осени неблизкой
Летели с облачных подвод
Над той больницею люблинской,
Где я лечился целый год.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
