По окнам бродят часовые
Пустые тени без людей.
То луч свечи в руках коптящий
Их размножает в темноте.
Как страшно все в ночи движенье,
Когда сидишь ты под луной.
Порыв нужды прикосновенье
Справляешь тут же под стеной.
Ночь тишину боясь нарушить
Утробы звуком с запашком.
Рукою тянешся к растущим
Здесь где-то рядом лопухом.
Домовой
wap.gorod.jetcity.ru
Бывает часто ночью лунной,
Когда замучает запор,
Срывая лопушок бездумно,
Сажусь под каменный забор.
Тут тени прошлого витают,
Тут привидений слышен глас,
Они обычно так пугают,
Что вылетает все - на раз!
И облегчившись, с громким пуком,
Надев штаны, иду домой.
Здесь все знакомы с этим звуком,
Ведь я здесь дома, я здесь свой.
AgeAlex
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
