Без бабушки дом постарел и сник:
вздыхает, тоскует и щурит окна -
на старую яблоню, лес, родник
и дальнее поле. Над дверью соткан
ковер паутинный - не разорвать.
И солнечный заяц в гостях всё реже.
Дом помнит хозяйку, её слова,
что всё повторится и будут те же
рассветы, закаты, леса, поля,
снежинок узоры, сирени запах,
улыбка ребёнка и тёплый взгляд,
малина в ладошке, пирог на завтрак.
Всё будет по-прежнему, как всегда,
у тех, что останутся, тех, что будут
смеяться и плакать, любить, страдать -
и это, по сути, большое чудо.
Кончается лето, придёт с дождём
и ветром промозглым сезон унылый.
Дом знает об этом, но очень ждёт
уюта, что бабушка насулила.
И станет светло, и затопят печь,
порвётся ковёр, что над дверью соткан.
А дальше всё просто - любить, беречь...
и всем улыбаться, прищурив окна.
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
