Дожди, как что-то на душе,
Что отлилось, казалось, рано.
И вот водою двор замшел.
Она в октябрь неустанно
Колотит и стучит и бьет,
То громче заходясь, то тише.
Ведь знает, что холодный лед
Никто уж больше не услышит.
Впиваясь в темное окно,
Рисует твой надменный профиль.
Ах, юность, ты с другой давно.
Ну, не случилось, ну, и пофиг.
Но дождь, как что-то на душе:
Жмет под ребром да не обманет.
И тает сон - папье-маше.
И листья обретают стаи.
И таю я, к небытию,
Как дождь осенний все слабею.
Горел, теперь уже дымлю.
Кружил, теперь вот костенею.
Продрогшей спичкой тычу в щепку
В руках Ювенты бездыханной.
А небо сдвинуто, как кепка
У молодого хулигана.
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
