Мой помин вдруг закончился тостами.
А мой враг выдал самый громкий.
Я иду к своему апостолу
По дождям да по первой поземке.
Хрупкий лед на разбросанных лужах
Вышивает свое оригами,
И по этому мерзлому кружеву
Я ступаю босыми ногами.
Я ступаю босою душою.
И желая как будто беду,
Я шагаю не стороною,
А по самому острому льду.
Я хочу неозвученной боли,
Что оставит кровавый след.
Сыпьте к ним еще перца да соли.
Только крови и боли нет.
Ковыряю каленую льдину
Голым пальцем, глотая злость.
А мой враг мне стреляет в спину
Поминальный веселый тост.
Здесь всегда камни пальцы кололи
И слова оставляли след -
Я хочу чистой жажды и боли.
Только жажды и боли нет.
Все опять неприветливо-новое:
Долгота заосеннего дня,
Нагота безграничья кленового...
Все здесь новое без меня.
Лишь, как будто скрывая грехи,
Снег пойдет, словно белые гранулы,
Чтобы стали белее шаги
От последнего тоста к архангелу.
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
Что не любить оно не может.
1829
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
