Над морем сумерки. Одна звезда на небе,
похожем на туман. Желтеют фонари.
И тишина. Волны чуть слышный лепет
вдруг ненароком слух твой одарит.
А море равнодушно, как обычно,
волна то отойдет, то набежит,
и бережно, как кореш закадычный,
смывает боль с измученной души.
А эта метафора тоже спорная: "Море — смеялось" М. Горький?.
Конечно, спорная. И это не я сказал, об этом Бунин писал, если не ошибаюсь, ссылаясь на Чехова.
- "Море смеялось", - продолжал Чехов, нервно покручивая шнурок от пенснэ. - Вы, конечно, в восторге!.. Вот вы прочитали "море смеялось", остановились. Вы думаете, остановились потому, что это хорошо, художественно. Да нет же! Вы остановились потому, что сразу не поняли, как это так: море - и вдруг смеется?.. Море не смеется, не плачет, оно шумит, плещется, сверкает... Посмотрите у Толстого: солнце всходит, солнце заходит... птички поют... Никто не рыдает и не смеется. А ведь это и есть самое главное - простота...
Я, кстати, не совсем согласен с классиком. Горький ведь потом расшифровывает, что он имеет в виду под "море смеялось". Но тот факт, что метафора вызвала непонимание у людей далеко не последних в отечественной и мировой литературе, доказывает, что она спорная.
Мне все же кажется, что "море - смеялось" в контексте рассказа "Мальва" очень не плохо. Скорее, даже очень хорошо.
Я об этом и говорю. Горький пишет фразу и потом объясняет что он имеет в виду.
Картинка хорошая. Но меня тоже, как и Сергея, смущает море, которое "то отойдет от берега, то набежит". Это прилив и отлив, а набегает, в нашем понимании, волна. И потом, море то равнодушно, то бережно утешает,- явное противоречие. Может, море равнодушно, а волны утешают.
А море равнодушно, как обычно.
Волна то отойдет, то снова набежит.
И бережно, как кореш закадычный,
смывает боль с измученной души.
Спасибо большое. Я так и сделаю. Очень Вам признателен за то, что читаете мои стихи.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.