Грека рака изловил
И на радостях решил,
Что на весь знакомый мир
Учинит сейчас же пир.
Но из омута тут щука
Выплывает, вот так штука,
Открывает грозно рот,
Говорит: «Что за народ!
Ты со мной, брат, не шути.
Рака в реку возврати».
Кенгуру
Возле дома, на углу,
Объявился кенгуру.
Соляным столбом маячит,
То ль смеется, то ли плачет.
Может, он тут очутился
От того, что заблудился,
В зоосад попасть не смог…
Или всё наоборот:
Опостылел зоосад –
Он теперь свободе рад.
Нет, никак не разберу,
Что случилось с кенгуру.
Про веснушки
А у Насти хохотушки
На лице горят веснушки.
И однажды ей сосед,
Хитроватый старый дед,
Говорит серьезно очень,
А не так, чтоб между прочим:
«Если меньше хохотать,
Скоро будут пропадать
Конопушки на лице -
Станешь ты тогда, как все».
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
