Лишь выплакав весь воск, кончается свеча,
И то же происходит с человеком,
Когда в нём иссякает жизнь, для всех звуча
Коротким, одиноким саундтреком.
Наступит время, лопнет и моя струна,
Но до тех пор, пока она живая,
Не покидает инструмента гриф она,
Мир звуков с сердцем трепетным сшивая.
Я ранен в душу и, сдаваться не спеша,
Держусь за кровоточащую рану.
Не столько рана эта, сколько тьма страшна,
Но я на свет надеюсь, вот что странно.
Боюсь прерваться я скольжением пера
По белому листу, но слишком поздно
Мечтать хоть каплю смысла выжать и пора
У Бродского припомнить: "Скоро, Постум..."
Лишь выплакав весь воск, кончается свеча;
Становится неважным чувство бега
Для сердца, что слабеет, больше не стуча,
И этот миг последний дольше века.
Я жизнь люблю и умереть боюсь.
Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,
Когда я перевоплощаюсь в слово.
Но я не рыба и не рыболов.
И я из обитателей углов,
Похожий на Раскольникова с виду.
Как скрипку, я держу свою обиду.
Терзай меня - не изменюсь в лице.
Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождем и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день - с иголкою в гортани.
А! Этот сон! Малютка-жизнь, дыши,
Возьми мои последние гроши,
Не отпускай меня вниз головою
В пространство мировое, шаровое!
1958
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.