Родная речь. Сплошная горечь
в воде ручья, в кистях рябин.
(Вадим Жук)
Мало-помалу вечерне-дымное сари
Бочком, бочком окутывает бочки, сараи и
Ойкумену
Весна мягкой лапкой щупает вены,
Истончает стены,
Оттачивает абрис спины
жён, идя на вы и ны,
на века и парсеки.
Поднимите ей веки.
Передумал: Опустите ей веки!
Залейте герметиком, залепите скотчем,
Чтоб не морочили, не мироточили.
Залейте воском уши гребцам ноевым
Текущее войско сломалось, - несите новое
Мало-помалу
Разгорается
грудинно-алым...
Корчатся листья-кони сложной мудрой,
Вселенской макулатурой,
Горсткой золотца червлёно-бурого,
От мирового древа,
От пылающего куста,
От Адама и Евы
От хрустального моста
на Тот-берег
Пахнет скорбью и серой
Пепел присыпал ресницы.
На том берегу синицы
Зовут: Ваня, Ваня, я ваше навеки!
Да. Опустите ей веки..
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
