Когда приходят вестники в болото,
там выбирают нового пилота,
который полетит в чужие дали,
пока по почкам здесь ему не дали, —
ну, нет пророка в собственной трясине...
Он уезжает завтра на дрезине,
потом в болиде на сырой резине...
И одиночества в домах Трезини
хватает, чтоб заняться чертежами
(в смешной неношеной ещё пижаме
могли бы мы тогда застать пилота)
огромного ковчега-самолёта,
которого не будет никогда –
куда-то подевались все года.
Когда они прошли? Когда? Куда?
"Борис Борисыч, просим вас читать
стихи у нас". Как бойко, твою мать.
"Клуб эстети". Повесишь трубку: дура,
иди ищи другого дурака.
И комом в горле дикая тоска:
хуе-мое, угу, литература.
Ты в пионерский лагерь отъезжал:
тайком подругу Юлю целовал
всю смену, было горько расставаться,
но пионерский громыхал отряд:
"Нам никогда не будет 60,
а лишь 4 раза по 15!"
Лет пять уже не снится, как ебешь, -
от скуки просыпаешься, идешь
по направленью ванной, таулета
и, втискивая в зеркало портрет
свой собственный - побриться на предмет,
шарахаешься: кто это? Кто это?
Да это ты! Небритый и худой.
Тут, в зеркале, с порезанной губой.
Издерганный, но все-таки прекрасный,
надменный и веселый Б. Б. Р.,
безвкусицей что счел бы, например,
порезать вены бритвой безопасной.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
