Люблю октябрь!
Резкий, грубый.
Твои обветренные губы,
Как только найденный янтарь.
Ещё чужой...
Уже прекрасный...
Люблю твой взгляд, как берег, ясный,
Где мальчик с пепельной душой
Поднял, робея, этот камень.
И с удивлением замер,
Не веря из последних сил:
Он никогда не находил
Такой прекрасный дикий камень.
Так мы сошлись, "как лёд и пламень",
В соленом резком октябре.
И было нам легко и сладко.
Вот риторичная загадка:
Как для двоих, как галкам с пашен,
Холодный дождь совсем не страшен?
Как вольным птицам суждено
Найти в земле свое зерно,
Удел влюбленных в одночасье
Наткнуться на Земле на счастье.
Дано им слез не замечать,
Ведь двое могут так скучать…
А двое могут так скучать,
Что могут так: когда скучают,
Ни зла, ни мук не замечают.
Что ж колкий дождь им замечать?
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
