Будни – это рабочие дни, не праздники.
Будни – это повседневная, обыденная жизнь.
Будни – это однообразная, безрадостная жизнь.
Это ничем не примечательная человеческая жизнь.
Каждый будничный день
мы покидаем пределы наших домов,
покидаем общественный транспорт,
добравшись до места назначения,
не нарушая целостности,
ритмичности,
установленного порядка будней.
Если кого-то свалили с ног насморк и температура,
он остаётся дома, в тёплой постели,
и его близкие заботливым уходом добиваются
выздоровления больного.
Выздоровев, он, как мы, бывает вынужден
покинуть закрытое помещение,
появиться на улице, в обществе,
стать частью будней.
Мы берём курс, направление,
зачастую одно и то же направление,
и начинаем движение в соответствии
с заданным направлением.
Мы проходим мимо газетных киосков,
пробежав глазами заголовки газет,
на последней странице которых
размещаются объявления,
к примеру, про кровельный профнастил
(индивидуальный подход, гибкая система скидок)
или ритуальные услуги
(ограды от 2000 руб., кресты от 650 руб.,
таблички, гробы от 1000 руб.,
большой ассортимент венков,
памятников, услуги катафалка).
Наступают выходные, и мы даём слабину,
позволяем себе отдохнуть от будней,
восстановить силы после утомления,
прекращаем деятельность,
пребываем в состоянии бездействия, покоя,
сидим в кресле, поглаживая кошку,
примостившуюся на наших коленях,
и смотрим телевизор,
где никогда не бывает будней.
Смерть приходит к нам
независимо от того, какой сегодня день.
Мы умираем и по воскресным дням, и по будням.
Но людям, умершим в выходной,
особенно не позавидуешь,
поскольку в этот день почти все отдыхают,
в том числе и работники загса,
регистрирующие акты гражданского состояния,
и прозекторы городского морга,
и бюро ритуальных услуг,
поместившее объявление в одну из газет,
заголовки которых мы пробегаем глазами,
проходя мимо газетных киосков.
Постарайтесь умереть в будни.
Повседневной, обыденной смертью.
Однообразной, безрадостной смертью.
Ничем не примечательной человеческой смертью.
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
