Шли мыши,
ехали крыши…
Бесполезное кровельное железо.
Цок каблучком,
цок коготком.
Эй, господа, чего шумите?
Потише!
Я пытаюсь забыться сном!
Самый гордый обитатель этого леса –
одинокий маленький мыш
с тонким голосом и хвостом.
Как однажды мыш теорему хотел доказать –
пошел войной на алгебру с тригонометрией,
а числа ему не давались –
стал от бешенства белый,
начал хвостик свой тонкий кусать,
такое вот дело,
такое у них, у мышей, поверие –
о том, что если пишешь
и не можешь никак написать –
виноват либо хвост, либо указательный палец.
Тут его злые дядьки в белых халатах и сцапали –
в поликлинику затащили,
заставили пить микстуру.
а он видел сон
про мышиную армию – пыль столбом,
они от горизонта шли –
кидались гранатами,
закапывали лопатами,
кричали что-то про диктатуру,
а потом
как один подходили к мышу и били челом.
Мыш проснулся в поту,
в поликлинике,
в клетке своей уютной:
почудилось –
кто-то скребется под полом,
задержал дыхание и ничего не услышал.
Господи! Что за шутки?
Гордый мыш почувствовал себя совсем маленьким,
беззащитным,
голым,
и к утру удавился своим тонким хвостом…
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
