пусто и страшно, и хочется лечь мне на дно,
втягивать в ноздри не воздух, но ил придонный.
если причина для жизни дырявый кондом,
смысл разменивать жизнь на плевки и пардоны,
рваться наверх не по лестнице - лезть по дерьму,
это дерьмо непрестанно сбивая в сметану.
я так устал. эй, герасим, - взвывает му-му,
речью колючей захлёбываться устала.
я обречён одинокостью резать толпу,
после скрываться не в ночь, но своё рифмоплётство
словно зародыш в словесную скорлупу.
холодно греет звезда по имени солнце.
холодно, пусто, и страшно, и бьётся висок -
сложно собачке му-му среди лающей мрази.
камень на шею, для верности в руки весло, -
ну, ты готов? бессловеcный небесный герасим.
"мелко и пошло"
мелко и пошло, и нечего больше ловить -
всё уж написано, всё прочтено и забыто.
хочется сжаться в комок и беззвучно скулить,
вечности цепко в ладонях сжимая поллитру.
век золотой отзвенел, отгудел, отшумел.
веком серебрянным точки проставлены. бродский
так затаскал поэтическую шинель,
что не хватает для века текущего бронзы.
хватит! напьюсь, буду вирши слагать невпопад,
буду цитировать ницше в бреду постпохмельном.
смайлики и чмакалафки вишнёвых помад
буду копить, ожидаючи доли емельей.
щука не свистнит и раком не встанет, увы.
дескать - держи-ка, талантов я с горкой насыплю.
что там тропа, я надеюсь мне хватит травы,
чтоб заросло, затянуло до девственности плевы,
словно и не было этой словесной трясины.
Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:
Хоть проса им насыпать, хоть овса...
А в недорослях кто? Иван Великий -
Великовозрастная колокольня -
Стоит себе еще болван болваном
Который век. Его бы за границу,
Чтоб доучился... Да куда там! Стыдно!
Река Москва в четырехтрубном дыме
И перед нами весь раскрытый город:
Купальщики-заводы и сады
Замоскворецкие. Не так ли,
Откинув палисандровую крышку
Огромного концертного рояля,
Мы проникаем в звучное нутро?
Белогвардейцы, вы его видали?
Рояль Москвы слыхали? Гули-гули!
Мне кажется, как всякое другое,
Ты, время, незаконно. Как мальчишка
За взрослыми в морщинистую воду,
Я, кажется, в грядущее вхожу,
И, кажется, его я не увижу...
Уж я не выйду в ногу с молодежью
На разлинованные стадионы,
Разбуженный повесткой мотоцикла,
Я на рассвете не вскочу с постели,
В стеклянные дворцы на курьих ножках
Я даже тенью легкой не войду.
Мне с каждым днем дышать все тяжелее,
А между тем нельзя повременить...
И рождены для наслажденья бегом
Лишь сердце человека и коня,
И Фауста бес - сухой и моложавый -
Вновь старику кидается в ребро
И подбивает взять почасно ялик,
Или махнуть на Воробьевы горы,
Иль на трамвае охлестнуть Москву.
Ей некогда. Она сегодня в няньках,
Все мечется. На сорок тысяч люлек
Она одна - и пряжа на руках.
25 июня - август 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
