самое ценное, бог мой, полковник брут, –
боль с ноготок, тим-таллерски звонкий смех.
господи, эти мальчики не умрут
смертью вчерашних каш и ночных газет,
женщиной битых ваз и обычных ваз,
варежкой, заблудившейся на снегу:
если сдала свинья и господь не спас,
есть ещё губы-йод и надёжный жгут –
волосом стриженный шеи атласный жгут,
детка от холода, низость от высоты…
женщины в мягких мальчиках не живут,
а разлагаются медленно, как цветы –
стебель доанальгинивший (корни – врозь),
хрупкие бабочки с бабушковых монист…
папоротник устаканился и пророс
в узкие бёдра мужчины, цветочком вниз.
быстрогниющий, выскобленный товар
тахто-диванный, без упаковки льна, –
женщина – окосыненный боливар,
женщина – в плач продавленная спина,
хворая – не-могу-но-тащи-седло
топчется с ноги на ногу, как слеза…
смех им дай, милый боженька-остолоп, –
мальчикам, разучившимся воскресать,
чтобы – пусть разлагаться, но в этот смех,
чтоб на трёх лапах – роды-ковчег-и-бал,
чтобы ты обнял, господи, всех-всех-всех –
тех, кто себя до чёртиков прогадал,
тех, кто других не сдвинувшись проебал
Ю. Сандул. Добродушие хорька.
Мордашка, заострявшаяся к носу.
Наушничал. Всегда – воротничок.
Испытывал восторг от козырька.
Витийствовал в уборной по вопросу,
прикалывать ли к кителю значок.
Прикалывал. Испытывал восторг
вообще от всяких символов и знаков.
Чтил титулы и звания, до слез.
Любил именовать себя «физорг».
Но был старообразен, как Иаков,
считал своим бичем фурункулез.
Подвержен был воздействию простуд,
отсиживался дома в непогоду.
Дрочил таблицы Брадиса. Тоска.
Знал химию и рвался в институт.
Но после школы загремел в пехоту,
в секретные подземные войска.
Теперь он что-то сверлит. Говорят,
на «Дизеле». Возможно и неточно.
Но точность тут, пожалуй, ни к чему.
Конечно, специальность и разряд.
Но, главное, он учится заочно.
И здесь мы приподнимем бахрому.
Он в сумерках листает «Сопромат»
и впитывает Маркса. Между прочим,
такие книги вечером как раз
особый источают аромат.
Не хочется считать себя рабочим.
Охота, в общем, в следующий класс.
Он в сумерках стремится к рубежам
иным. Сопротивление металла
в теории приятнее. О да!
Он рвется в инженеры, к чертежам.
Он станет им, во что бы то ни стало.
Ну, как это... количество труда,
прибавочная стоимость... прогресс...
И вся эта схоластика о рынке...
Он лезет сквозь дремучие леса.
Женился бы. Но времени в обрез.
И он предпочитает вечеринки,
случайные знакомства, адреса.
«Наш будущий – улыбка – инженер».
Он вспоминает сумрачную массу
и смотрит мимо девушек в окно.
Он одинок на собственный манер.
Он изменяет собственному классу.
Быть может, перебарщиваю. Но
использованье класса напрокат
опаснее мужского вероломства.
– Грех молодости. Кровь, мол, горяча. -
я помню даже искренний плакат
по поводу случайного знакомства.
Но нет ни диспансера, ни врача
от этих деклассированных, чтоб
себя предохранить от воспаленья.
А если нам эпоха не жена,
то чтоб не передать такой микроб
из этого – в другое поколенье.
Такая эстафета не нужна.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
