В нём полуснег, и небо серой стали,
светила ржавого не виден оборот.
Дворцы под плесенью и улицы устали
лежать в грязи и восхищать народ.
Скрипит вода под мощными мостами,
деревьев строй похож на ряд крестов.
На детских горках греются мечтами,
сжигая дух свободы вместо дров.
Нам снежный дождь за шиворот холодный
нальёт священного проклятия болот.
Дух, запертый в себе, герой голодный,
вычерчивает формулы свобод.
Трещат дома, замученные болью,
еще стремящиеся старость обмануть.
Но пресная Нева терзает солью,
тревожа раны и смывая путь,
стирая память, унося в потоке
моих друзей, слова-пустышки вдаль.
Нас от болот спустила до порока,
став нечитаемой, священная скрижаль.
Но люди пьют под жёлтым светофором
за счастье, за любовь под скрип небес —
мы все свободны. Но опять с позором
в себе скрываем рабство. Здравствуй, бес,
Ни ты, читатель, ни ультрамарин
за шторой, ни коричневая мебель,
ни сдача с лучшей пачки балерин,
ни лампы хищно вывернутый стебель
- как уголь, данный шахтой на-гора,
и железнодорожное крушенье -
к тому, что у меня из-под пера
стремится, не имеет отношенья.
Ты для меня не существуешь; я
в глазах твоих - кириллица, названья...
Но сходство двух систем небытия
сильнее, чем двух форм существованья.
Листай меня поэтому - пока
не грянет текст полуночного гимна.
Ты - все или никто, и языка
безадресная искренность взаимна.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
