В нём полуснег, и небо серой стали,
светила ржавого не виден оборот.
Дворцы под плесенью и улицы устали
лежать в грязи и восхищать народ.
Скрипит вода под мощными мостами,
деревьев строй похож на ряд крестов.
На детских горках греются мечтами,
сжигая дух свободы вместо дров.
Нам снежный дождь за шиворот холодный
нальёт священного проклятия болот.
Дух, запертый в себе, герой голодный,
вычерчивает формулы свобод.
Трещат дома, замученные болью,
еще стремящиеся старость обмануть.
Но пресная Нева терзает солью,
тревожа раны и смывая путь,
стирая память, унося в потоке
моих друзей, слова-пустышки вдаль.
Нас от болот спустила до порока,
став нечитаемой, священная скрижаль.
Но люди пьют под жёлтым светофором
за счастье, за любовь под скрип небес —
мы все свободны. Но опять с позором
в себе скрываем рабство. Здравствуй, бес,
Город, город на сфинкском заливе.
Мы гуляли зимой по нему,
ощущая планету — в отрыве
и по правую руку — Неву.
Вдоль обломков хорошего тона
Невским... Не с кем... Эй, сфинксы, ать-два!
Город, город, медуза Горгона,
ты три века всему голова.
2 Т.З.
Здоровья осталось на несколько тысяч затяжек.
Ночные коты крымский дворик обходят дозором.
Рассыпались звёзды солдатских начищенных пряжек,
им время настало спаяться единым узором.
Двенадцать часов. Место встречи — площадка за клубом.
Пожатия рук и ленивый обмен новостями.
Промокшая тумба отброшена выбитым зубом,
оставленным здесь не курящими «Приму» гостями.
Я с детства боюсь, только страх свой всё меньше скрываю,
и вправду, ну что я могу против местных — приезжий...
1985
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
