Воспоминания непроизвольным ядом
О взглядах, об улыбках, о друзьях,
О том, что мы когда-то были рядом,
С приходом звезд едят меня.
И вроде все нормально и спокойно,
В душе нет злости, только доброта,
И нет того, за что мне было б стыдно,
В них нет обид, лишь нежность, теплота.
Но между ними незаметной раной
Пульсирует какая-то печаль,
Какая-то тоска… и даже странно,
Что всё же мне прошедшего не жаль.
А в настоящем злые будни
И одиночество стучится в мою дверь,
А вы не знаете любимые и други,
Что я без вас, как без свободы зверь,
Что я тут чахну, тихо угасая,
Что я без ваших лиц схожу с ума,
Что я ваше отсутствие прощаю,
И умираю в одиночестве от ран…
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
