Я памятник себе воздвиг- воздвиг…
Слепому видятся слова-слова на расстоянье.
Кочующий вдоль-поперек меня язык
Зовет-зовет меня к самозакланью.
Признаюсь: охреневший агнец я,
Практически баран: и мекаю, и бекаю, бодаюсь;
И самоедский, и тунгусский мой я –
Зык cидит своё, на кухне усмехаясь.
А я, а я, понять-пытаюсь-немогу
Зачем-зачем язык мой ни гу-гу?
Зачем-зачем на теле cтолько ран?
Я что Те? Агнец иль баран?
Язык же думает Горацием и Пушкиным (Державиным) иначе;
В тоске-тоске, на подмосковной даче,
Воскликну-возопрю - ах, если вас бы, так бы чтоб.
…и дыбою бывает Александру николаев столп.
*****
Случаются часы, и даже времена,
Когда достаточно пришествия лишь точки,
И вес тернового-тернового венца…
(Просмотр запрещен этой странички)
*****
И так, и так, и так.
И мир, и мир, и мир
И без начала, без начала, без конца-конца,
Неважно, агнцы, ОТ ВИНТА!
И полетели-полетели-полетели
Не врать - не врать, -
Не признаются ссылки на худое тело, -
В конце концов, мы агнцы, сами захотели
Бараньим рогом с богом прободаться чтоб.
Остались ли рога? А если рожки? Счастье?
И на обломках самовластья ужели наши имена?
Едва ль
Метель, мелым-мелом-мело…
Слоняется по долу неприкаянное тело -
Не там успело, и не в том успело;
Немой, не мой, язык как помело -
Метет-метет, а все молчит-молчит.
Пойдет направо и молчит,
Пойдет налево и, - молчит,
И только кот с цепи кричит:
Скажи же ты Ему!
*****
И крик отчанья в лужах тонет -
Никто-никто мя не прогонит;
Никто, и ни за что не приютит
Язык мой бессловесный.
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
