Этот стиш не новый. На него уже записана музыка. Посвящен он конечно Чайке. Я поздравляю ее с днем рожденья. Желаю силы в крыльях для долгого легкого полета.
Я, конечно, не Бог, обо многих вещах забываю
в череде одинаковых дней и поступков-клише.
Я, признаться, достаточно редко тебя вспоминаю,
но как вспомню, поверишь, теплее чуть-чуть на душе.
но как вспомню, поверишь, немного теплей на душе.
Получается так - мы чужие с тобой, понимаешь?
Знаю имя твоё, но ни разу не видел лица.
Напиши пару строк, расскажи, как дела, где летаешь?
Далеко ли проходит твой путь от родного крыльца?
Далеко ли проходит твой путь от родного крыльца?
Отзовись, напиши пару строк, просто так,
пара строк – это ж, в общем, пустяк.
Иногда снизойдет – пару строф не плохих накропаю,
Значит, где-то сверкнула назначенная мне звезда.
Если мысли про птицу, конечно, тебе посвящаю,
для тебя мне не жалко частицы души и тепла.
для тебя мне нисколько не жалко души и тепла.
Отзовись, напиши пару строк, просто так,
пара строк – это ж, в общем, пустяк.
Анциферова. Жанна. Сложена
была на диво. В рубенсовском вкусе.
В фамилии и имени всегда
скрывалась офицерская жена.
Курсант-подводник оказался в курсе
голландской школы живописи. Да
простит мне Бог, но все-таки как вещ
бывает голос пионерской речи!
А так мы выражали свой восторг:
«Берешь все это в руки, маешь вещь!»
и «Эти ноги на мои бы плечи!»
...Теперь вокруг нее – Владивосток,
сырые сопки, бухты, облака.
Медведица, глядящаяся в спальню,
и пихта, заменяющая ель.
Одна шестая вправду велика.
Ложась в постель, как циркуль в готовальню,
она глядит на флотскую шинель,
и пуговицы, блещущие в ряд,
напоминают фонари квартала
и детство и, мгновение спустя,
огромный, черный, мокрый Ленинград,
откуда прямо с выпускного бала
перешагнула на корабль шутя.
Счастливица? Да. Кройка и шитье.
Работа в клубе. Рейды по горящим
осенним сопкам. Стирка дотемна.
Да и воспоминанья у нее
сливаются все больше с настоящим:
из двадцати восьми своих она
двенадцать лет живет уже вдали
от всех объектов памяти, при муже.
Подлодка выплывает из пучин.
Поселок спит. И на краю земли
дверь хлопает. И делается уже
от следствий расстояние причин.
Бомбардировщик стонет в облаках.
Хорал лягушек рвется из канавы.
Позванивает горка хрусталя
во время каждой стойки на руках.
И музыка струится с Окинавы,
журнала мод страницы шевеля.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
