А яблони цвели. Художник худо-бедно
Подкрашенным белком измазывал холсты.
Раскачивался сад. И ветер нёс налево
Безе из лепестков – игриво, беззабот-
-но слева был забор. Изба уже запретна.
Там сторож холостой, как сотни холостых,
Следил за тем окном, где улыбалась Ева,
Намазывая джем на масло.
Стыл компот
Из яблок на плите в холодной летней кухне,
И вязкий аромат тянулся, словно шлейф...
Художник рисовал. Художник был – распутник:
Как девушек чужих, деревья обнажал....
Художник был талант... Казалось: холст распухнет
От сотен лепестков, посаженных на клей.
И сад почти живой. И дом – почти безлюдный.
Лишь ветерок шуршит, да Ева ест с ножа.
Компот уже остыл. И Ева хочет выпить,
И тянется рука изящною змеёй,
И сторож, осмелев, выходит из укрытья,
И Ева, суетясь, зовёт: иди сюда!..
Художник бросил кисть: заснять скорее клипы...
Ну вот, в который раз – на яблочко клюёт!
А говорили, что сюжеты подзабыты,
Что двадцать первый век, что просвящён Адам...
...Художник отдыхал. Избушке было стыдно.
Краснел бесстыжий холст.
А яблони цвели...
Оскудевает времени руда.
Приходит смерть, не нанося вреда.
К машине сводят под руки подругу.
Покойник разодет, как атташе.
Знакомые съезжаются в округу
В надеждах выпить о его душе.
Покойник жил – и нет его уже,
Отгружен в музыкальном багаже.
И каждый пьет, имея убежденье,
Что за столом все возрасты равны,
Как будто смерть – такое учрежденье,
Где очередь – с обратной стороны.
Поет гармонь. На стол несут вино.
А между тем все умерли давно,
Сойдясь в застолье от семейных выгод
Под музыку знакомых развозить,
Поскольку жизнь всегда имеет выход,
И это смерть. А ей не возразить.
Возьми гармонь и пой издалека
О том, как жизнь тепла и велика,
О женщине, подаренной другому,
О пыльных мальвах по дороге к дому,
О том, как после стольких лет труда
Приходит смерть. И это не беда.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
