у моей соседки, тихони девчушки Маши
есть большая тайна и серый ленивый кот
Маша прячет в сумке сиреневый карандашик,
что бы ставить точки над «и», или как пойдёт.
рано утром нужно, спешить, выезжать, трудиться,
жать чьи – то руки, улыбки, как мяч бросать.
Маша смотрит в осень и ест пирожок с корицей,
осень робко просит: пойдем, погуляем в сад?
где-то мамин голос упал, долгожданный с неба,
где-то папа громко кричит в телефон, да-да!
нужно в сад сейчас же, в саду можно долго бегать,
жаль, что только бегать и жаль, что нельзя летать.
«кот, пойдем, подышим, сыграем хотя бы в прятки?»
Маша знает много чужих непонятных слов.
карандаш отточен практически рвёт тетрадку:
слишком много грязи и гордиевых узлов.
и никто не слышит и солнце как хлебный мякиш,
так прилипло к небу, что сразу не оторвёшь.
кот не нужно плакать, зачем ты всё время плачешь?
просто день сегодня немного на смерть похож.
Маша тянет море за тонкий рукав рубашки
и глядит с завидным упрямством теперь вперёд,
где-то в прошлом остался сиреневый карандашик,
и нелепый голос вещающий: всё пройдёт.
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
