Двадцать первый век –
Совсем ребенок.
Сто годков из миллионов лет.
Правда, временной отрезок ёмок -
Будет он потомками воспет.
Ничего, что пьём мы из пластмассы,
Нипочём нам чёрный суррогат.
Что там кофе!
Бабушки сберкассу
Променяли (да!) на банкомат.
Им на пенсии теперь утеха,
Тренируют память каждый день,
В прошлом БИК, и КБК уж веха,
И писать коррсчет совсем не лень.
Маховик у колеса прогресса
Не истёрт – на спицах пыли слой
Исторической,
Чтоб вкус дюшеса
Ощущал мальчишка пожилой.
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
