Клоун разбил лицо. Просто упал.
Неудачно.
Трюк отработан был!
Сотни раз – в смех вгонял
Трепещущий зал,
А тут вдруг подскользнулся.
Смешно так упал.Нелепо.
Кровь тонкой струйкой от брови.
Больно. И улыбнулся.
Смешно так упал, и смеются
Родители, дети – а ну как,
Так и должно было быть?
Смеющееся лицо – белое блюдце.
Больно, обидно, странно…
Больно, а все смеются.
И аплодировал зал…
Вот так вот вышло.
Упал…
……………………….
И через двадцать лет,
С разбитым в лепешку плечом
Красивый, юный атлет
После победы, с медалью,
Сказал мне: А помнишь,
Как клоун упал?
Я видел – он просто споткнулся,
Но он улыбнулся.
…И аплодировал зал…
Задумаешься вдруг: какая жуть.
Но прочь виденья и воспоминанья.
Там листья жгут и обнажают суть,
но то уже за гранью пониманья,
и зреет там, за изгородью, звук,
предощутим и, кажется, прекрасен.
Затянешься. Задумаешься вдруг
в кругу хлебнувших космоса орясин —
высотки, в просторечии твоём.
Так третье поколение по праву
своим считает Фрунзенский район,
и первое — район, но не державу.
Я в зоне пешеходной — пешеход.
В зелёной зоне — божия коровка.
И битый час, и чудом целый год
моё существованье — тренировка
для нашей встречи где-то, где дома
населены консьержками глухими,
сошедшими от гордости с ума
на перекличке в Осовиахиме.
Какая жуть: ни слова в простоте.
Я неимущ к назначенному часу.
Консьержка со звездою на хвосте
крылом высоким машет ишиасу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
