…Она почти рыдала:
«Милый мой!
Нельзя ж таким неверующим быть!
…Люблю! Неудержимою струной
Вибрирую в одном ключе с тобой.
Не рви, не рви связующую нить,
Которая мне помогает жить,
Любить и быть!
…Зачем нам этот бой,
Где победить нельзя и где любой
Без меры вынужден отраву пить
Неверия?!
…Не дай любви остыть,
Не проходи, ослепнув, стороной.
Прислушайся, как плачет за стеной
Покинутое счастье.
…Может быть,
Нам всё-таки удастся сохранить
Остаток веры…
Слышишь, милый мой?!»
…А он молчал, окаменев душой,
Зажав в руках сердечный миокард.
В глазах его метался мокрый март,
И расползалась наледью большой
Печаль и горе.
…Чёрный капюшон
Бросал кривую тень морщин-утрат
На серый лоб.
Усмешки тонкой краб
Изрезал губы ломаной чертой
И словно скрежетал «не верю!» той,
Что здесь почти рыдала:
«Милый мой!
Нельзя ж таким неверующим быть!»
Героини испанских преданий
Умирали, любя,
Без укоров, без слез, без рыданий.
Мы же детски боимся страданий
И умеем лишь плакать, любя.
Пышность замков, разгульность охоты,
Испытанья тюрьмы, -
Все нас манит, но спросят нас: "Кто ты?"
Мы согнать не сумеем дремоты
И сказать не сумеем, кто мы.
Мы все книги подряд, все напевы!
Потому на заре
Детский грех непонятен нам Евы.
Потому, как испанские девы,
Мы не гибнем, любя, на костре.
1918
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
