…Она почти рыдала:
«Милый мой!
Нельзя ж таким неверующим быть!
…Люблю! Неудержимою струной
Вибрирую в одном ключе с тобой.
Не рви, не рви связующую нить,
Которая мне помогает жить,
Любить и быть!
…Зачем нам этот бой,
Где победить нельзя и где любой
Без меры вынужден отраву пить
Неверия?!
…Не дай любви остыть,
Не проходи, ослепнув, стороной.
Прислушайся, как плачет за стеной
Покинутое счастье.
…Может быть,
Нам всё-таки удастся сохранить
Остаток веры…
Слышишь, милый мой?!»
…А он молчал, окаменев душой,
Зажав в руках сердечный миокард.
В глазах его метался мокрый март,
И расползалась наледью большой
Печаль и горе.
…Чёрный капюшон
Бросал кривую тень морщин-утрат
На серый лоб.
Усмешки тонкой краб
Изрезал губы ломаной чертой
И словно скрежетал «не верю!» той,
Что здесь почти рыдала:
«Милый мой!
Нельзя ж таким неверующим быть!»
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
