Охрипший старый саксофон, поёт на вымокшей эстраде
Не объяснив, чего же ради, запел о вечном песню он
Летит листва, со всех сторон, как корабли по водной глади
Лишь ветер холодом погладит, под журавлей прощальный стон
Из летних дней небытия вернуться вздохи грусть и фразы
В которых, все понятно сразу, что рядом вновь с тобой не я
И эту грусть принять нельзя, не одобряет трезвый разум
Что о любви тебе… ни разу, так не сказал - одну любя
Да ветви старых тополей, по проводам с бегущим током
Днём обезумевши-промоклом, что бы искрило, бьют сильней
И некуда уж гнать коней, и некого пленять вновь слогом
В осеннем вальсе одиноком, один кружу, с мечтой своей
Не отвечая на звонки, судьбу, как бедность отвергая
Ища тропу в ворота рая, сносив до дырок башмаки
Ах, осень, что ж мы так близки, как рельсы старые трамвая
Как день, от солнца убегая, в грусть совершаем марш броски
Сентябрь скроет нежность лиц, как лжец на шумном маскараде
Под грешность рифм в моей тетради, спадает праздность небылиц
Цветком, упавшим из петлиц, не помышляя о награде
Я с саксофоном… на эстраде, пью грусть осеннюю столиц
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.